Аутотренинг

[Gaara777]

КОПИРУЮЩИЙ


…Я долго шел к этому человеку. Ничто не предвещало личного интереса.
Сначала был статус. Во время экзамена чунинов. Конечно, я знал «самых опасных шиноби Конохи» по именам и описаниям. Нас предупредили.
…Ничего героического или опасного. Лицо закрыто. Вид отдыхающий. Значит – не уродство. Или это последствия экспериментов в совокупности с тихим безумием.

Я не обратил бы на него пристального внимания, если бы не схлестнулся с его учеником. Мрачный выпендрёжник. Выпендривался больше, чем я. Конкуренция была нестерпима.
Я мог убить его в любой момент. Должен был. Если бы не тайная миссия – я сломал бы ему каждую кость. Он смел быть центром общего внимания, купался в лучах признания, и совершенно этого не ценил!
Я пообещал ему, что убью его. Выпью его жизнь со всем ее содержимым, и почувствую себя живым.

У выпендрёжника был учитель… Человек без лица.
Они тренировались за границей деревни, в скалах.
Болезненное любопытство, тревога, необъяснимый комплекс чувств гнал меня туда – грозить, утверждать, ломать. Присутствовать. Напоминать.

Человек без лица учил его знаменитой технике Чидори. Моя песчаная молния теперь была не оригинальна. Но дело совершенно не в этом. У него – был учитель. Мой давно тлел в песке. Но и это не главное. Его учитель обращался с ним так, словно его… любит? Жесткий тренинг вместе с предупредительностью, почти нежностью. Бездна терпения.
Ответное доверие. Смертельное сочетание.

Конечно, это был не один из многих, это был Личный ученик. Единственный. Настоящий.

Синие всполохи молнии освещали неподвижное лицо в маске и его единственный, пристальный глаз. От этого глаз словно искрил. Контакт. Искры электричества между двумя людьми. Зримые бело-синие нити. Даже одежда их была похожего цвета.

Я поклялся, что убью того, кто обладает этим. Ученика. Мое явление на краю скалистого плато было жалким. Тогда оно казалось мне страшным и вызывающим. Взрослым.

Мне не удалось его убить. Но к концу экзамена это потеряло значение. Еще одна встреча – и снова с Его учеником. Но задумался я над этим уже дома.

Я хотел такого учителя. Но я не мог позволить себе мечтать. У меня никогда не было учителей, только тренеры. И те не выживали. Кому-то другому - везло. Мой удел вделся иначе.

За три года воображение, которому я отказал во всем, сыграло со мной шутку. Человек без лица превратился в навязчивую идею. Он стал обозначать собой полюс всех тех человеческих благ, которые мне недоступны. Тянуло под ложечкой, больно ухало в груди. Следовало ли мне убить его? Вероятно! Но наши страны подписали мирный договор. Он не был простым шиноби, его убийство развязало бы войну. Он был приближенным Третьего Хокагэ и перешел по наследству к Пятому, как талисман. Тайный работник правящего аппарата. Кто он? Следователь? Разведчик? Аналитик? Наиболее опасный оперативник? Вряд ли дело во вживленном гене. Чем он так незаменим?..

Став Кадзекагэ, я написал ему. Импульсивный порыв. Я теперь имел право на личные порывы, особенно, если они ни к чему не приведут. Он не помнил меня, это развязывало руки.

Потом я чуть не лишился жизни. Время стало идти очень быстро, словно наверстывая все те дни и годы, когда оно стояло, как черная вода, и ничего не обещало, кроме смерти. Теперь даже смерть изменилась. Она словно выросла.

…Я не знал, что он участвовал в попытке моего спасения.
Но это значило очень много. Хотя причина была не во мне, а в его ученике. Во всех его учениках. Конечно, я не смог пересечься с ним в Суне. Заслон моих дзенинов и траур были очень весомой причиной. Когда мы расстались с делегацией Конохи у надгробного камня – я не смотрел ему вслед. Мы были совершенно чужими людьми, он жил только в моем воображении.

Но время шло очень быстро, что-то сдвинулось, как камень в начале лавины. Тогда в воздухе разносится близость обвала. Я начал выходить на крышу дома по утрам и смотреть в пустыню. Заклинал песок. Чего я ждал? Что наши селения получат совместную миссию, и я увижу его тут или буду вынужден ехать в Коноху?..

Это случилось неожиданно. Совместная миссия, группа Конохи определялась Хокагэ.
Дружеский визит, отчеты и отдых после задания.

Я вышел в коридор Штаба из Залы Совета – и увидел его.
Он сидел на стуле и клевал носом. Вид отдыхающий. Никаких изменений. Огромные изменения!.. Я изменился.

В нем не было ничего загадочного или недоступного, тем более враждебного. Но мое воображение провело столь обширную работу, что я разом почувствовал себя ребенком 13 лет. Зрение раздвоилось. Одна его часть правила страной и всем, что в ней находится - сидит в коридорах, бродит по штабу и охраняет улицы. Другая перестала дышать перед авторитетом взрослого, скандально известного человека. Длить это состояние было невыносимо.

Я подошел к нему и положил руку на плечо. Рука предательски дрожала.
«Кадзекагэ-сама», - очнулся он и в удивлении уставился на меня. Кого он ждал? Я так ужасен?
Надо было выгнать все неподобающие мысли, сохранить лицо. Я с ложной покровительственностью забормотал какую-то чушь. Комнаты, отдых, как себя чувствуете. Он хотел встать, как предписывали приличия. Но я держал руку у него на плече и всеми силами препятствовал этому. Он выше меня, иллюзия рассеется, все встанет на свои места: я для него все еще ребенок, и это не изменить. Но сейчас его лицо было ближе, чем когда-либо.

Он не встал. Словно оцепенел. Под тонкой материей его нелепой маски я различал строгие, почти безупречные черты лица. Это не имело никакого значения. Мое воображение уже смирилось со страшными ожогами, протезами, пересаженной кожей и прочими явлениями, обычными в мире шиноби.

Он смотрел на меня, словно видел в первый раз. Его плечо пульсировало под моими пальцами, отзываясь на неком неизреченном уровне. Мягкое, примиряющее тепло. Я догадался, отчего он является талисманом правителей Конохи: он способен идеально чувствовать желания других людей и подстраиваться под них. Ему это… ничего не стоит. Уровень копирования находится куда глубже, чем принято считать. Даже чакра его была белой и прозрачной, как осенний дым.

В этот миг я понял сразу все.
Он не будет моим наставником. Он не станет моим сенсеем. Он не заменит мне учителя, натаскивавшего меня на способы убийства, пока сам не попал под удар. Не заменит мне отца, который меня ненавидел и мечтал уничтожить. Не заменит мне брата матери, который меня предал. Не будет моим советчиком. Он не будет моим другом – слишком большая разница лет, опыта, традиций. Он не будет никем из того, что у меня когда-либо было или могло быть.
Этот человек без лица но с огромным прошлым будет тем, чего у меня никогда не было. И не могло быть. Он будет моим любовником. Я так ясно увидел это, что мои глаза ушли сквозь его маску далеко вперед, в алое закатное солнце.

Этот человек будет иметь лицо – и утратит все свое огромное прошлое, где есть на что опереться. Я возьму его как единственную вещь, созданную специально для меня – свободно, непререкаемо, тотально, без толики колебаний. Четыре года я не мог решить головоломку. Она сложилась.
Я стану для него тем, чего у него никогда не было.
Новый свиток на новом языке.

…Когда дзенины Конохи покидали мою страну – я не провожал его взглядом. Я ждал его возвращения.